Пернатый ад

По заданию AppsManiac.ru Елизавета Муратова играла в Angry Birds двенадцать часов подряд – и скрупулезно фиксировала в течение эксперимента все свои мысли и эмоции на бумаге. Мы публикуем ее дневник наблюдений за неизбежными изменеинями в своем сознании.

 

Час первый

Прибежала с утренней тренировки, заварила кофе, откинула розовую крышку айпэда и глубоко вздохнула. Кажется, это не такая уж плохая идея – целый день ничего не делать, играть в одну из любимых мобильных игр и не испытывать по поводу бесцельной траты времени никаких угрызений совест, назвав это блаженное безделье условно-рабочей деятельностью. Ничто пока не предващает беды.

 

Час второй

Помню, однажды я собиралась на Очень Важную Встречу, и специально для нее решила купить новые ярко-розовые туфли. Пара часов блужданий по торговому центру была вознаграждена лакированными туфлями на тонюсенькой десятиметровой шпильке. Однако очень вскоро сама собоя появилась мысль о том, что к новой обуви не помешали бы еще бусики в тон… Короче, под вечер деньги были потрачены чуть более, чем полностью, а донести до дома все платья и шарфики самостоятельно не представлялось возможным. К чему это я: мерзкая человеческая душконка всегда хочет “еще чуть-чуть” и “получше”, и второй час игры в Angry Birds полностью обнажил этот пласт моей личности. Кажется, меня всерьез начал беспокоить счет. Пытаюсь раз за разом бить рекорды.

 

 

Час третий

Скучно. Убиваю милых маленких обезьянок и пытаюсь вспомнить все, что мне известно о мармозетках. Кажется, я не так плохо разбираюсь в приматах, как могла бы. Очень хочется сменить деятельность: написать статью, проверить студенческие работы, сделать еще что-либо полезное.

Начала разрабатывать план разбавления приторного процесса игры новыми элементами. В бочку меда безделья (о, как это в духе ранних альбомов Дельфина) хочется добавить не то ложку дегтя интеллектуальной деятельности, не то пуд соли физической работы. Начала болтать ногой и расползаться по дивану – хоть какое-то занятие.

 

Час четвертый

Фразами вроде “мужик я или не мужик, в конце концов?!” заставила себя увлечься игрой и идти на рекорды с ощущением несомненной ценности происходящего. Однако, проходя мимо зеркала покурить, выяснила, что все-таки не мужик, а няшная блондинистая заечка. Начала отыгрывать гендерную роль по полной программе: пишу жалобные смски, ною и жалею себя. Но тщетно: никто спасать заечку из лап дракона не хочет. Продолжаю играть с чувством глубочайшей обиды на всех, кто не спасает меня от этого надоевшего занятия.

Обязательно всем им еще припомню об этом.

 

 

Час пятый

Если бы я могла сейчас точно цитировать Камю, то начала бы с подходящего эпиграфа. Но уже не могу. В романе “Чума” он писал о способах почувствовать протяженность времени: стоять в очередях, ездит на общественном транспорте. Если бы во времена Камю были Angry Birds, он бы обязательно добавил их в этот список. Проблема не только в том, что цифры на часах меняются редко – я ощущаю неподъемный груз необходимости осознания того, что их изменение ничего не меняет. Это еще хуже. Ни через час, ни через два в моей жизни ничего не изменится. Это угнетает…

 

Час шестой

Совершенно не помню, как прошел последний час. Время нагнало само себя. От безысходности думаю начать одностороннюю коммуникацию со зрителями трансляции. Буду рассказывать о желтом цвете: вы, например, знали о том, что на уровне микрореакций он вызывает хаотические возбуждения зрительного аппарата? Не знаю, зачем мне это рассказывать – то ли преподавательская привычка, то ли состояние, схожее с говорливостью стариков. Нет, я, конечно, не геронтофоб и не геронтофашист, но пожилые люди действительно болтливее попугаев. Может, я испытываю опыт преждевременной эмоциональной старости?

 

 

Час седьмой

Игра не вызывает уже ни положительных эмоций, ни отрицательных. Сложно описать состояние, когда отсутствуют какие-либо эмоции и желания. Но если именно к этому стремятся буддисты… что ж, мне с ними не по пути. Впрочем, в этот момент моя эмоциональная пустота катастрофически органична. Именно в состоянии такого спокойствия можно сидеть на берегу и ждать, пока мимо проплывут трупы врагов.

 

Час восьмой

Скорость реакции и концентрация внимания упали значительно: не могу проходить даже простые уровни. Этот факт меня всерьез беспокоит. Пару часов назад мне хотелось добиться какого-то результата, но теперь все изменилось. Я не чувствую ни печали, ни агрессии, ни желания все бросить. Я напоминаю себе гибрид штукатурящего молдованина и смиренного христианина-традиционалиста. Главное. не думать о том, что с точки зрения психологии отсутствие негативной реакции – нездоровая реакция. В конце концов, если точка невозврата пройдена и рассудок уже рассеивается – ничего не поделаешь.

 

Час девятый

Появилось желание убить. Не свинью конечно – свиней и обезьян в Angry Birds Rio я к этому моменту извела столько, что их смерть потеряла любой эмоциональный окрас. Разработчиков игры? Тоже вряд ли, убийство демиурга любого рода не меняет факта существования его произведения. Себя? Нет, конечно. Желание лишить мира себя, а себя – мира всегда казалось мне даже не столько патологическим, сколько глупым. Рядом мирно спит кошка, можно убить ее… Но убивать котиков могут только очень плохие люди, а я все-таки человек не очень плохой, а даже напротив.

Убийства вполне заслуживает человек, чье сознание (надеюсь, что бессознательное в этом процессе не участвовало) породило саму идею двеннадцатичасовой игры в убийство свиней птицами. Его, например, можно было бы закидать камнями, раскрашенными под птиц: получилось бы символично и с отсылкой к самому продаваемому и одному из самых древних текстов. Или привязать к стулу и заставить наблюдать за бегом “nyan cat” до тех пор, пока не начнут отказывать жизненно важные органы. Базовое знание истории подсказывает мне множество вариантов пыток, неизбежно ведущих к смерти.. Но ни одного дистанционного и мнгновенного.

 

Час десятый

Хочу тортик. С кремом и безе. И чтобы еще был шоколадный мусс. И крем тоже шоколадный. А вот безе лучше не шоколадное. Но чтобы миндаль! Да, чтобы было много миндаля! Или лучше пекан. Пожалуй, пекан в тортике – это хуже миндаля, хотя сам по себе он мне нравится больше. Но шоколада должно быть много, да, почти все должно быть шоколадным. Птицы? Какие птицы, когда человек мечтает о торте? Убиства? Да-да, свиньи по-прежнему умирают, мы над этим работаем, ваше мнение очень важно для нас, мы обязательно перезвоним. И все же: миндальный или пекан…

 

Час одиннадцатый

Включила музыку, состояние приближается к медитативному. Чем-то происходящее напоминает беговую дорожку минуты после сороковой со скоростью километров 10-12 в час. Когда-то читала историю о хомяке, который всю ночь бегал в колесе, потому что за ним наблюдала кошка. С утра это заметили, кошку убрали, хомяк вышел из колеса, попил и умер. Сердце не выдержало такого стресса и, что немаловажно, рещкого зваершения стрессовой ситуации. Думаю над тем, похожа ли игра в птиц на бег настолько, чтобы… ну, вы меня поняли. Надеюь, что настолько – нет.

 

Час двенадцатый

Способность к концентрации пропала окончательно. Игра превратилась в аналог фатической речи, к которой женщины способны каким-то особым образом. Ну то есть: вроде говоришь, а вроде и нет. Можно было бы сравнить с дыханием, но нет – немного не то. Действия доведены до автоматизма: я уже вполне могу играть в Angry Birds и, например, обсуждать Кьеркегора. Правда, желания коммуницировать с кем-либо нет, так что Кьеркегор отменяется. Кратко описать человека после двеннадцати часов игры в птиц, геймплей которых рассчитан минут на сорок, могу лишь с пошленькой цитатой из Канта: вещь в себе. Все, все, убирайте дуло от моего виска.  И вон из дома!